четверг, 8 марта 2012 г.

Вадим Шефнер


Звезды падают с неба...

Звезды падают с неба
К миллиону миллион.
Сколько неба и снега
У Ростральных колонн!

Всюду бело и пусто,
Снегом все замело,
И так весело-грустно,
Так просторно-светло.

Спят снежинки на рострах,
На пожухлой траве,
А родные их сестры
Тонут в черной Неве.

Жизнь свежей и опрятней,
И чиста, и светла - 
И еще непонятней,
Чем до снега была.
 

Вещи

Умирает владелец, но вещи его остаются,
Нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды.
В час кончины твоей даже чашки на полках не бьются
И не тают, как льдинки, сверкающих рюмок ряды.
 
Может быть, для вещей и не стоит излишне стараться,-
Так покорно другим подставляют себя зеркала,
И толпою зевак равнодушные стулья толпятся,
И не дрогнут, не скрипнут граненые ноги стола.
 
Оттого, что тебя почему-то не станет на свете,
Электрический счетчик не завертится наоборот,
Не умрет телефон, не засветится пленка в кассете,
Холодильник, рыдая, за гробом твоим не пойдет.
 
Будь владыкою их, не отдай им себя на закланье,
Будь всегда справедливым, бесстрастным хозяином их,-
Тот, кто жил для вещей,- все теряет с последним дыханьем,
Тот, кто жил для людей,- после смерти живет средь живых.


Банальная песенка

Когда сюда входила ты, 
То на оранжевых обоях, 
Как в поле, синие цветы 
Цвели в те дни для нас обоих.
Но ныне облик их не схож
С цветами подлинными в поле,
Обои выгорели. Что ж, 
А мы-то лучше стали, что ли?
Расстались мы давным-давно... 
Как говорится, песня спета...
Я не снимаю все равно 
Стенного твоего портрета:
Под ним, хранимы в темноте 
Тобой - от солнца и от пыли, 
Цветы не выгорели те 
И помнят всё, что мы забыли.

Пространство


В маленькой гостинице районной
В среднеазиатском городке
Я тебя припомнил удивленно
Замер с папиросою в руке.
Ты мне неожиданно предстала
В памяти, в осенней тишине,
Той, какой ты быть не перестал,
Той, какой ты всех дороже мне.
Так я долго жил с тобою рядом
Что едва тебя не позабыл.
Иногда расстаться людям надо,
Чтобы им простор глаза открыл.
Пусть по справедливости воспеты
Грусть разлук, печаль их и тоска, —
Но любви счастливые приметы
Иногда видней издалеко.

Военные сны

Нам снится не то, что хочется нам,-
Нам снится то, что хочется снам.
На нас до сих пор военные сны,
Как пулеметы, наведены.
 
И снятся пожары тем, кто ослеп,
И сытому снится блокадный хлеб.
 
И те, от кого мы вестей не ждем,
Во сне к нам запросто входят в дом.
 
Входят друзья предвоенных лет,
Не зная, что их на свете нет.
 
И снаряд, от которого случай спас,
Осколком во сне настигает нас.
 
И, вздрогнув, мы долго лежим во мгле,-
Меж явью и сном, на ничьей земле,
И дышится трудно, и ночь длинна...
Камнем на сердце лежит война. 

Миг

Не привыкайте к чудесам -
Дивитесь им, дивитесь!
Не привыкайте к небесам,
Глазами к ним тянитесь.
 
Приглядывайтесь к облакам,
Прислушивайтесь к птицам,
Прикладывайтесь к родникам,
Ничто не повторится.
 
За мигом миг, за шагом шаг
Впадайте в изумленье.
Все будет так - и все не так
Через одно мгновенье.

Обида

Природа неслышно уходит от нас.
Уходит, как девочка с праздника взрослых.
Уходит. Никто ей вдогонку не послан.
Стыдливо и молча уходит от нас.
 
Оставив деревья в садах городских
(Заложников — иль соглядатаев тайных?),
Уходит от камня, от взоров людских,
От наших чудес и от строчек похвальных.
 
Она отступает, покорно-скромна...
А может, мы толком ее и не знали?
А вдруг затаила обиду она
И ждет, что случится неладное с нами?
 
Чуть что — в наступленье пойдут из пустынь
Ползучие тернии — им не впервые,
И маки на крыши взлетят, и полынь
Вопьется в асфальтовые мостовые.
 
И в некий, не мною назначенный год,
В места наших встреч, и трудов, и прощаний
Зеленое воинство леса войдет,
Совиные гнезда неся под плащами.


Странный сон

Мне сон приснился мрачный,
Мне снилась дичь и чушь,
Мне снилось, будто врач я
И бог еще к тому ж.
 
Ко мне больные реки
Явились на прием,
Вползли ручьи-калеки
В мой сумеречный дом.
 
К ногам моим припали,
Чтоб спас я от беды,
От едких химикалий
Ослепшие пруды.
 
Явились, мне на горе,
За помощью моей
Тюльпаны плоскогорий
И лилии полей.
 
Топча мою жилплощадь,
Пришли, внушая страх,
Обугленные рощи
На черных костылях.
 
Я мучился с больными —
Ничем помочь не мог.
Я видел — горе с ними,
Но я ведь только бог.
 
И я сказал: «Идите
Из комнаты моей
И у людей ищите
Защиты от людей».